а мне пох. меня и так, без этого не существует.словно нет совсем. словно приведение.
люди это призраки и тени. они шастают по городу в поиске чего-то. некоторые даже и не знают, что сдохли. что умерли не сделав и шагу с начальной точки. со старта.
и потом снова. всё по кругу. это повтор. плёнка которую крутят на одном и том же эпизоде, но с каждым разом краски всё тусклее и тусклее. шумов всё больше. а в конце - белый экран.
он только кажецца таким. он чёрный. мы просто хотим видеть его таким. таким белым.
как и люди что идут к тебе навстречу. они лишь на секунду оборачиваются. что-то бурчат под нос и уносяцца дальше. в пустоту. в толпу. в серость будней.
странный мальчег подошёл и спросил про мой ремень.
[купить не в центре - ласково слать в центр]
какой же я страшный всё же.
Не бойтесь, завтра я в таком виде буду прыгать по тротуарам.
"Любые достаточно сильные стрессы, позитивные или негативные, любовь или боль, равно способны искалечить наш рассудок и даровать нам идеи и способности, которые мы не можем обрести никаким иным способом"
(c)
Просто разбудите меня. Это началось лето. Это начался большой огромный стресс. Скоро всё будет обычным.
и ты понимаешь - этого совершенно не хватит на твою мечту...
Ведь на неё нужно 3000000 деревянных или n-ое количество фунтов стерлингов.
опусти руки. сядь в угол и затаись. опрокинь рюмку. порежь вены. съешь ещё пакет шоколадных конфет. впади в кому. накричи на всех кто лезет в души и с тупыми просьбами животного секса.
Просто останься жить. пострадай есчо немного. после следует изнанка.
Потеря слуха. Частичная потеря памяти. Листья. Огни домов и проезжающих машин. Каблуки часто ударяющие своими упруго-металлическими концами.
Не много ударяет в висок.
Мелкий дождь по окнам и крышам, словно некий холодный, грязный душ в одежде. Серые витрины и странно пахнущих бакалей. Колёса охватывающих водой, машин. Мечта о чашке горячего экспрессо и мягкой булочке на завтрак, приготовленно-оставленной милой соседкой по этажу, недавно потерявшая мужа и уже не скрываемо клеящиеся всю продолжительно рабочею неделю. Вспоминания о неубранной квартире и нижнем белье, какой-то n-ой подруги «на одну ночь», упорхавшее на толстые стебли цветов твоей мамы. Прохожие с недовольно вытянутыми морщинами лица и толкающимися однообразными зонтиками из брезентового материала.
Уставшая жизнь.
Ноги немного болят и подкашиваются. Ребёнок в красно-бурмалиновом комбинезоне, ревя, тащится за матерью.
Жертва. Просьба. Удар.
Пьяница, на промокшей картонной коробке из-под пачки дешёвых сигарет, протягивает грубую, совсем не изящную руку с рубцами и толстой затвердевшей кожею.Ближе к 4 часам утра его уже здесь не будет на углу этой серой улицы, местный псих просто в грудь острый кухонный нож для разделки мяса.
Проиграл. Остановка.
Капюшон тянет вниз. Промокший череп и капли на лице. «Жующий» кассетный плеер. Звон бьющегося стекла в открытом окне. Озябшая рука в карман. Ещё она пачка тошнотворных сигарет.
Надо. Долг.
И жизнь останавливается. Крики на улицах. Окровавленная ножка сбитого ребёнка. Металл в мясо.
Тихо, не подозревая, бьёшь в бочки, доверху заполненные замороженной рыбой с внутренностями героина.
Смотришь. Одна ярость.
И словно подбрасываешь ещё одну бутылку с соляркой в костёр.
измазанные, как бомжи в грязи, мы лазили по стройке; носились у реки; прыгали через лужи воды; ходили по дощечкам через пруд; фотали трансформаторы; мыли кеды носовым платочком %); нашли лес по середине города; сидели на детских горках, решая задачки по алгебере; ржали до того, что координация движений потерялась и нога одной из нас была окунена в воду по ляжку; жрали картошку с горбушей; отыскали зимние два мужских ботинка посреди пустыни; подумали о трупе; стебались над ходячими ёлками; мечтали о одиночном лете; 306 раз попрощались с друг другом; собирали одуванчеги; поджигали налоговаю инспекцию; мои кеды полностью оказались в песке; отнимали у мальчигов-скейтеров скейты и благополучно катались на детской площадке у дома;